Лилит
    Алина Витухновская: “Мне нравятся отношения господина и раба”
    Наталья Шелюхаева

    Процесс Алины привлек огромное общественное внимание. Тридцать писательских организаций из разных стран мира написали Ельцину письмо с просьбой закрыть дело. По мнению русских писателей и поэтов с мировыми именами, подписавших письмо президенту, "А.Витухновская обладает исключительным поэтическим даром на уровне гениальности". Тогда же молодая поэтесса стала почетным членом русского ПЕН-центра и ее приняли в Союз писателей Москвы. А в своем дневнике она написала: "Все мое пребывание в тюрьме - это своеобразное произведение искусства".
    В ее родственниках по линии матери числится покончивший с собой писатель Александр Фадеев.

    Мне всегда было важно, что обо мне подумают друзья. Когда я сидела в Бутырках, я писала им письма о том, что ситуация чудовищна, нелепа и не может быть моей жизнью. Это какая-то акция, которую нужно во что-то превратить, и все должно попасть в прессу. Сначала друзьям было меня жалко, но они смеялись над моими наглыми претензиями, потому что у меня тогда был только один знакомый журналист. Но через полгода все произошло так, как я хотела, и даже еще грандиознее - приехали корреспонденты из всех стран мира. На суде я даже не пробовала защищаться, думала, как я выгляжу: эффектно или нет.
    Любой нормальный человек на моем месте сразу после процесса конечно бы уехал, но поскольку я взяла на себя роль героя, я этого не сделала. Когда я сидела в тюрьме, то забыла, как устроены люди - я их идеализировала. Я рассчитывала на каких-то друзей, которые мыслили и чувствовали так же, как я, но когда очутилась здесь, увидела, насколько они изменились - их, в сущности, как бы и нет больше. Теперь я не знаю, на кого рассчитывать, все движется по какой-то страшной инерциальной схеме. Мое психическое состояние гораздо тяжелее, чем у массы людей, но мои действия оцениваются, будто я устроена так же. Если они не понимают, что за этими действиями стоит, то мне все равно, как они их оценивают.

    На суде ты придумала себе имидж и сама же его описала: смесь немецких экстремистов, французской проститутки и маленькой девочки из фильма "Семейство Адамсов"...
    Не знаю, насколько у меня получилось это совмещение - в тюрьме не было зеркала. Но если бы я не продумала заранее этой концепции, оправдывающей меня, я бы сошла с ума.. Я согласилась на роль героя комиксов, и все пошло по моему плану. То есть главное во всех ситуациях - выбрать какую-то концепцию и стать ее режиссером.
    С детства я рассчитывала на нечто глобальное на эмоционально-чувственном уровне, совершенно ясно понимая, что всего этого быть не может, но то, что есть, мне было не нужно. Я все время чего-то ждала и не выдавала себя, а теперь думаю, вправе ли я переживать, что меня неправильно понимают, ведь я сама запустила все эти механизмы. Внутри себя я хитро прищуриваюсь: меня не покидает ощущение, что все вокруг меня - провокация.
    С тех пор что-нибудь изменилось?
    Самое скучное, что реальность, которую я выдумала, ориентирована на других, и мне все время нужна реакция этих других, пусть не на сто процентов адекватная, но близкая. Чем меньше я ее ощущаю, тем страшнее мне становится. А для себя мне реально ничего не нужно, я не могу жить бытовыми интересами.
    А стихи?
    Стихи - это не то, чем я хотела изначально заниматься. Но мне нужна была власть - не на физическим уровне, а какая-то сумасшедшая и нереальная. Поскольку я выросла в среде художников, мне показалось, что искусство и есть один из способов достижения власти. Если я его освою, то смогу манипулировать массовым сознанием. А через много лет, когда я начала писать стихи, поняла, что это один из человеческих мифов.
    Я не могу отказаться от действия. Меня не интересует "я", меня интересует моя борьба с окружающим миром. Конечно, я не рассчитываю на всеобщее понимание, но часто в людях существуют потенциальные возможности, с которыми они могут прожить всю жизнь и не обнаружить их. Стоит им столкнуться с чем-то - и происходит некий взрыв, дающий выход тому, что в них заложено. Я хочу, чтобы они столкнулись со мной.
    Между тем тебя сравнивают с Мариной Цветаевой...
    В какие компании я только не попадала! Я вам перечислю, и вы поймете, насколько это нелепо по большому счету. Пишут, что при каждом правительстве в России погибали поэты: Есенин, Маяковский, Мандельштам, а вот при Ельцине сидела в тюрьме Витухновская; мой процесс по телевидению сравнивают с процессом Бродского; потом я попадаю в компанию со скандальным Ярославом Могутиным; потом читаю в "Независимой газете" статью, в которой написано: "Талантлива - не значит, что не виновата. Вот, пожалуйста, вам - вор Жан Жане, наркоман и убийца Берроуз, драг-дилер Витухновская"; или другая статья в той же "Независимой газете", где мне отводится место между Осмоловским и Тарантино. А в последней рецензии на мою книгу говорится, что меня нужно сравнивать не с Маяковским, а с Джеком-Потрошителем. Поэтому Цветаева здесь совершенно ни при чем, как и все остальные.
    В своих интервью ты говорила, что хотела стать фигурой без пола и возраста, не подверженной процессу старения...
    Старость меня пугает. Я не представляю себя в роли старого человека, это совершенно неприемлемо для меня и не понятно мне. Взрослой я себя тоже не чувствую. Я согласна выбрать роль ребенка из того, что здесь бывает. Остальные люди как-то вживаются в свои возрастные образы, для них это естественно.
    Ты имеешь в виду, что люди привыкают, смиряются со старением?
    Да. Как-то приспосабливаются. Мне кажется, что я этого не смогу. Я себя сейчас ощущаю нормально, но мне уже не нравится, как меня воспринимают другие, кто не считает меня ребенком. Внутреннее самоощущение по большому счету осталось прежним, как года в три. Почему я должна приспосабливаться к каким-то социальным установкам?
    У тебя такая привлекательная женская оболочка, разве тебе не нравится быть женщиной?
    Женщиной я себя как бы не чувствую. Я могу сыграть такую роль. Это забавно. Но с другой стороны, в этом есть что-то дискредитирующее, так как считается, что человек - мужчина. Большинство, ориентированное на это разделение полов, не может воспринять меня верно. Я пишу не как женщина или мужчина, я хочу создавать качественный текст, на который будут реагировать. Пол здесь ни при чем. Будь я мальчиком, я бы нервничала точно так же. Тогда мне бы говорили; будь мужчиной, ты должен пойти в армию. Каждая социальная роль чревата этими условностями. Думаю, что пол на сексуальном, духовном, физическом уровне практически исчерпал себя к концу ХХ века, это на 90 процентов социальная установка. Навязчивое убеждение социума провоцирует пол на существование. На самом деле грани уже должны были стереться.
    Как же будет тогда продолжаться человеческий род?
    Я категорически против продолжения жизни. Из чисто гуманистических соображений я бы прекратила человеческое существование. Как можно говорить о какой-то слезинке ребенка, про нравственность и мораль... Перед тем как родить ребенка, следует подумать, не выпадет ли хоть один шанс, что ему будет плохо. А такой шанс есть всегда. К тому же никто не знает, какова на самом деле смерть. Может быть, она настолько жутка, что существование - каким бы прекрасным оно ни было - не оправдывает и одной секунды смерти. Мне кажется циничным и кощунственным, что люди берут на себя эту ответственность. Я понимаю, для 99 процентов людей мои убеждения кажутся странными и нелепыми, но, по-моему, они вполне логичны.
    Для себя ты напрочь отвергаешь возможность стать матерью?
    Я не настолько цинична, чтобы мучить кого-то еще. Мне самой плохо.
    У тебя претензии к природе?
    У меня к ней только претензии. По-моему, природа - это образец тоталитаризма, его апофеоз. Никакие государства, сталины и гитлеры не сравнятся с ней. Я ее не люблю и пытаюсь ей противоборствовать. Я не могу смириться с тем, что это нечто - не знаю как его назвать: Природа, Бог, Случай - позволяет себе задумывать меня, меня об этом не спрашивая.
    Среди окружающих тебя мужчин есть те, которые тебе интересны?
    Взрослых мужчин я никак не воспринимаю. Они для меня такие - как бы "дяденьки". Мне нравятся мальчики, когда им 16-20 лет - тогда они милые, красивые, эстетичные. И никогда не могла понять желания женщин заниматься сексом со взрослыми "дяденьками". Я себе представляю эти отношения только с мальчиками, или вообще не надо. Но мне непонятны многие женские проблемы. Самое смешное, что чем больше женщина говорит, что она женщина и к ней как-то не так относятся, тем больше она создает эту ситуацию. Это для меня абсолютно непонятный, другой мир, как мир куклы Барби, придуманный и не стоящий внимания. В какой-то степени я этим женщинам завидую, мне кажется, они живут легкой декоративной жизнью, похожей на игру. И если они хотят тратить на эту игру жизнь, это их дело.
    Феминистки же, на мои взгляд, нашли для себя особый способ ухода из хаоса, от действительно глобальных проблем: они создали себе такое ограниченное пространство, которое напоминает мир сказочных муми-троллей, где все хорошие, кроме единственной страшной кометы, им угрожающей.
    А если речь идет об отношениях мужчины и женщины - любви, ревности?
    Мне не нравятся эти слова - настолько их дискредитировали частым употреблением. Не хочется быть похожим на кого-то и жить так, как живет кто-то еще... Слишком многие называют свои чувства словом "любовь". Если со мной происходит нечто подобное, я это превращаю во что-то сложное, запутанное, и уже никто не знает, как это определить. В последнее время я поняла, что могу хорошо относиться только к тому, кто находится от меня в полной зависимости, в каком-то рабстве. Хотя считается, что раб достоин лишь снисходительного к себе отношения, это не так.
    В моем случае речь идет о духовном рабстве. Это как раз то, что мне нужно. Я недавно в "Книжном обозрении" по НТВ дала объявления о рабах. Началось все с того, что мне предложили в "Лимонке" напечатать стихи, но я сказала, что согласна была бы дать там только объявление, что ищу рабов - красивых 1б - 17-летних, немножко депрессивных умных мальчиков, чтобы они помогали мне во всех моих делах, которых невпроворот.
    Самое смешное, что в той же национал-большевистской партии мне сразу нашли раба - очень милого 17-летнего мальчика. Он находится сейчас в той роли, которую я для него придумала, и говорит то, что я планировала для него месяц назад, но говорит это сам. То есть все происходит по задуманному плану с точностью процентов до восьмидесяти.
    Тебе самой такая ситуация не кажется скучной?
    У меня нет ни сил, ни времени для других отношений. Я живу в такой системе координат, где важны только мои ощущения. И мне ничего не нужно от ближнего кроме того, чтобы он понимал мое состояние.
    Фактически тебе нужен не человек, а воспринимающее устройство, но теплое и живое?
    Человек и есть воспринимающее устройство. И мне нравятся отношения господина и раба. От рабской зависимости я завишу еще больше. Я даже сознаю, что все это кончится для меня совершенно жутко. Такие замечательные отношения не могут длиться долго. А может быть, это кончится тем, что в рабстве окажусь я? И это меня будет тяготить настолько, что мальчик перестанет меня интересовать. По-моему, любые отношения должны быть рабскими - дружеские, любовные, деловые.
    В моем объявлении о рабах не было ничего сексуально-патологического, а именно так однобоко-примитивно оно было воспринято. У меня нет по этому поводу комплексов - если бы мне нужны был такие рабы, я бы так и заявила... Почему-то фрейдизм въелся в общественное сознание, несмотря на то, что в теории Фрейда нет ничего льстящего человеческому самолюбию. Вероятно, наряду со склонностью к подчинению существует склонность к самоуничижению...
    Как-то ты сказала, что любое творчество восходит к метафизической жадности...
    Я не считаю свое творчество подлинным. Просто принято, что если человек пишет какие-то слова, то это проза; если это ритмически выстроенные слова, то это стихи. Если в вас есть потенциал и он достаточно сильный, но не имеет точек соприкосновения с реальностью и его нельзя реализовать в обычной социальной форме, то он рвется из вас и, совокупляясь с реальностью, рождает не нормальных детей, а мутантов. Мои тексты - это тексты-мутанты, это совсем не то, что должно быть. То, что должно быть, - нереально.
    Твое отношение к зависти?
    Мне иногда завидуют. Но если бы кто-то испытал то, что испытала я, он бы отказался от этого. Сама я, когда мне очень плохо, готова завидовать любому. Мне кажется, лучше быть им, чем собой, но стоит появиться каким-то силам, мои претензии побеждают страх. На примитивном уровне я завидую только красивым людям и совершенно этого не скрываю. Раньше я, может быть, чуть-чуть завидовала талантам, но теперь поняла, что меня больше интересуют люди, которые делают революции и войны. Людей искусства я воспринимаю теперь снисходительно, почти как женщин.  ...Желание иметь рабов очень эгоцентричное. Любить кого-то - это значит тратить на него свои силы, время и эмоции. Причем тратить гарантированно. Я не могу общаться с человеком, ясно понимающим, зачем я трачу на него силы и время. Я могу делать это незаметно, чтобы концептуально это выглядело как рабство, чтобы у меня не было чувства, что меня используют даже на метафизическом уровне, чтобы никто не предъявлял ко мне никаких претензий. Я бы хотела только получать или тратить незаметно, чтобы наши отношения подразумевали, что с моей стороны ждать нечего. И я знаю, что во мне есть какая-то кнопка, на которую я могу нажать, и все прекратится. У меня более глобальные интересы, и как бы далеко ни зашли мои отношения с кем бы то ни было, все равно в шкале моих ценностей они будут занимать одно из последних мест.
    Понимаешь ли ты героиню "Венеры в мехах" Захер-Мазоха, от которого пошло понятие "мазохизм"?
    Однажды меня даже так назвали. Я ее понимаю до какого-то предела, но для меня рабство не вопрос пола, а вопрос отношений между людьми. Для меня определение мужчины и женщины не носит физиологического характера, а скорее - психологический. Если какой-нибудь "мальчик" со мной общается близко, я хочу быть уверенной, что наши отношения не изменятся даже в том случае, если мне придет в голову совершить операцию по смене пола. Это значило бы, что я для него важна прежде всего как личность.
    Как ты относишься к мехам?
    Равнодушно - они взрослят.
    Есть ли у тебя какие-то пристрастия?
    Мне бы хотелось носить то, в чем никто не ходит. Раньше я покупала себе все вещи за границей. А сейчас не хочу одеваться в банальную женскую одежду, уж лучше в какие-то подростковые безумные майки контркультуры. Я вообще хочу быть единственной абсолютно. А поскольку существуют люди и их устранить нельзя, значит, надо выделяться среди них.
    Я хотела бы одеваться все время по-разному, меняясь раза четыре-пять на день. Возможно, это происходит от неприятия себя такой, какой я вынуждена быть физически. Мне хочется постоянно мутировать. Будь такая возможность, я вставила бы в мозг микропроцессор, чтобы развивать в себе то, что мне нравится, и подавлять то, что не нравится. Поскольку такой возможности не существует, остается только переодеваться. У меня нет адекватного о себе представления. Иногда я подхожу к зеркалу и вижу там кого-то другого. Я бы с удовольствием завела себе какого-нибудь стилиста и визажиста, чтобы мною занимались на бытовом уровне.
    Я бы хотела быть банально красивой, как фотомодель. Вот неживое кукольное лицо в журнале - это тоже своеобразный уровень преодоления человеческого. Это одинаковость, которую можно эксплуатировать до бесконечности. Именно на таких девушек можно надевать все что угодно и менять одежду по десять раз на день. А это как раз то, чего я ищу. Люди с резко выраженными индивидуальными чертами не могут экспериментировать с такой легкостью. Из года в год в журналах насаждается определенный тип красоты, и из года в год все по этому поводу не устают повторять, что этот тип, конечно, ерунда, такие девушки, конечно, никому не нравятся, они все одинаковые, это неинтересно. Может быть, у говорящих так есть какой-то внутренний комплекс по этому поводу, но если эти модели существуют, значит, это кому-нибудь нужно.
    Лгут ли женщины, стремясь выглядеть лучше?
    Ни в коем случае не считаю это ложью. Это обычное стремление к совершенству, и я не стала бы его низводить до уровня взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Если человек хочет выглядеть красиво, почему обязательно надо думать, что он хочет привлечь мужчину? Например, я хочу, чтобы на меня смотрели все: дети, маньяки, собаки и старушки. Мода, на мой взгляд, сейчас представляет собой чистый миф. Как только появляется что-то редкое, качественное и интересное, через секунду оно уже настолько растиражировано, что становится никому не нужным.
    Вот еще несколько лет назад, когда открывались все эти арт-галереи, Москва была удивительно прогрессивным местом. Я побывала тогда в Милане и почувствовала его каким-то болотом. Теперь я не могу узнать Москву - настолько немодно то, что всем кажется модным; настолько все деградировало, что создается физическое ощущение неактуальности происходящего. Несколько лет назад существование в искусстве казалось мне более подлинным, сейчас же оно только поверхностно-декоративно.
    Часто я чувствую себя каким-то режиссером, когда выхожу из дому и придумываю реальность, которой все должно соответствовать. Но я натыкаюсь на бездарных актеров, и все рушится.