Удивительно, почему ФСБ ее не испугалась.

   
    Из любого ее стихотворения можно изьять эпиграф
        Жизнь равна непредвиденному.
        Отнимая от равенства бег
        по кругу в надежде его начала,
        отнимая прошлое, получается человек,
        лишенный опоры, берега и причала.
    Старые строки Алины Витухновской. Целый год она «бегала по кругу» —  в Бутырской тюрьме. Головинский народный суд освободил все-таки ее из-под стражи.
    До освобождения Алина воспринимала ситуацию так:
    — «Сделайте меня героем ваших комиксов» — так я написала дома на стене. Кажется, сделали.
    Ровно год назад, 16 октября 1994 года, ее арестовали оперативники ФСБ, обвинив в приобретении, продаже и хранении наркотиков. Полгода идет судебное разбирательство, и впервые суд изменяет Алине меру пресечения, несмотря на то что в его адрес защитники подали добрый десяток прошений от имени влиятельных российских и международных организаций. Убедить, например, американский ПЕН-центр заступиться за человека, которого обвиняют в связи с наркотиками, все равно что заставить их вырезать все звездочки из американского флага. Алину освободили в тот день, когда даже жестко настроенному суду стало ясно — сфабрикованное дело Алины может стать позором и провалом ФСБ.
    Полгода защитники Алины Витухновской указывали на явные признаки того, что дело сфабриковано. Показания 16-летнего подростка доломали всю цепь обвинений.

   
    УСТАМИ МЛАДЕНЦА
   
    Школьник Саша Костенко попал в историю в момент наивысшей степени беззаботности — гуляя с другом по улице. 23 октября прошлого года в 9 часов вечера неизвестные люди усадили его и друга в «воронок» и повезли в отделение милиции, успокоив: «Понятыми будете».
    В отделении Саша обнаружил группу милиционеров в штатском, просто милиционеров и двух молодых людей — у одного была рассечена бровь. За столом сидел полковник ФСБ Дмитрий Воронков. На стопе лежали бумаги, свастика и пузырек с жидкостью. Уяснив у милиции, что пузырек и свастика некогда принодпежали удрученной двойке, Саша попробовал не ввязыватся в это дело, резонно заметив: «Я еще молодой». — «Какого года?» — «78-го». — «Ну и какая разница — 16 тебе лет или 17? Будешь 77-го.
Пиши». — «Что именно?» — «Мы тебе продиктуем, ты, главное, пиши». После этого школьник Саша Костенко бегло просмотрел и подписал два листа с показаниями. Один лист датировался настоящим днем (16.10.94), другой — будущим (23.10.94). На прощание оперативники любезно отрекомендовались: «ФСБ тебя не забудет.»
    таким образом сотрудники внутренней разведки нарушили сразу несколько статей закона:
    — насильно заставили свободного человека быть понятым;
    — привлекли к роли понятого подростка, который по закону не может быть понятым;
    — сфальсифицировали его паспортные данные;
    — по его же показаниям в суде — применили к задержанным подозреваемым физическую силу;
    — не включили в опись опознания фашистский крест, найденный у одного из задержанных;
    — навязали понятому текст показаний;
    — и главное — принудили его подписать показания будущим числом.
    Саша Костенко долго не решался дойти до суда; но теперь его честные и мужественные (надо помнить про «ФСБ тебя не забудет») показания в суде расставили точки над «i». Друг Саши, готовый подтвердить показания против ФСБ, сейчас в армии.
    Характерно для нынешнего процесса то, что с самого начала суд не обнаружил в материалах дела никаких изъянов. Дату-то рождения понятого легко можно было сверить...
    За время судебного разбирательства лагерь обвинения бросает в бой уже четвертого прокурора и иногда слишком заметно, что новый прокурор просто не знает, что имеется в материалах дела. В материалах дела, например, фигурирует протокол обыска квартиры Алины, отдельные листы которого вообще не подписаны понятыми. На суде каждый раз при ходатайстве об изменении меры пресечения требовался новый документ. Отсутствие уже имеющегося часто становилось причиной долгих перерывов между судебными заседаниями.
    Но это все мелочи по сравнению с тем, как и почему ФСБ набросилось на Алину Витухновскую.
    16 октября прошлого года за полночь около ее дома Алину скрутили несколько лиц с бандитской наружностью, человек десять. В темноте сунули в лицо удостоверение ФСБ — редкая правда во всей случившейся истории — и потребовали ключи от квартиры. После этого ворвались в квартиру и, целенаправленно проникнув в одну из комнат, «нашли» наркотики. Понятые появились спустя полтора часа после начала обыска. Оперативники наотрез отказались взять в понятые соседей. ФСБ имеет штатных понятых.

    ПОЛИТИЧЕСКИМ ПРОЦЕСС ФСБ СДЕЛАЛА САМА

    Алина оказалась в «Бутырке», а обвинение в продаже наркотика феноциклидин — в ее деле. Сделка якобы произошла в день ареста, на станции метро «Речной вокзал», но не близко к полуночи, а в 18 часов 30 минут. Об остальных обстоятельствах странной сделки «НВ» писало (№ 37/95). Так получилось, что полемика велась не столько вокруг самого факта сделки - защита довольно быстро разбила все пункты обвинения, — о роли ФСБ в жизни современного общества. ФСБ, естественно, «недоумевала», почему процесс стал политическим.
    ФСБ вообще имеет право недоумевать. Здоровые, нахрапистые следователи не смогли заставить говорить ребенка. Они считали, что в этой жизни все могут. А она лишь над ними издевалась. И тем, что говорила, и тем, как говорила, и тем, что не говорила.
    В «Бутырке» оказалась слишком ирреальная атмосфера, чтобы заставить Алину поверить в ирреальность собственную. И она осталась собой.
       Не называйте меня женщиной.
        Лучше 9 месяцев тюрьмы,
         Чем 9 месяцев беременности.
    Остается только удивляться, почему они ее не испугались.
    Если бы делом Алины не занялись «взрослые» — русский ПЕН-центр, Фонд защиты журналистов «Опасная зона» и пресса, — то ее дело стало бы незаметным. «Если бы не мое искусство, ничто не привлекло бы их внимания к процессу». Алину спас ее литературный талант. Но кто спасет бесталанных? Кто спасет тех, кого ФСБ принуждает давать показания и оговаривать своих знакомых? Кто спасет от неприятностей обыкновенного школьника, гуляющего по улицам?
    Радость, возникшая после освобождения Алины, сменяется нехорошим предчувствием.
    Автор этой заметки выступил в суде в качестве свидетеля за день до показаний Саши Костенко. Алина опубликовала в «НВ» две статьи, посвященные новому стилю жизни молодых людей, в частности тех, для кого, по ее словам, «старый Бог перестает быть всемогущим», так как становится «не модным», тех, кто «взамен водки, символа стабильности, поимел кислоту и романтическую тревожность». О написанных ею статьях в № 3 и 8 за 1994 год я рассказал в суде. По мнению защиты, именно интерес Алины к привычно неприкасаемой теме популярности наркотиков в среде молодежи, ее обширные знания о представителях этой среды стали причиной интереса к ней ФСБ.
    У ФСБ, как выяснилось в течение процесса, есть единственный способ получить такого ценного информатора, как Алина, — шантажировать ее «показаниями агентов». Они называют платные доносы агентурной деятельностью. Этим, видимо, занимались ее знакомые — близкие и не очень. Потом они боялись найти свою фамилию в публикациях о процессе. Алина уверена, что она стала жертвой оговора.

    РАБОТА С «КЛИЕНТАМИ». ИЗ-ЗА ДЕНЕГ

    Перед самым носом у ФСБ каждый день торгуют наркотиками. У аптеки № 1 вам их предложат вместе с дефицитными лекарствами. Удивительное дело — у ФСБ есть силы и деньги гоняться за наркомафией в дальние дали, платить агентам, а сделать два шага — лень. Или в ФСБ не знают об этом месте сбыта? Или не хотят знать? Или ФСБ заинтересована в таком месте?
    Каждый день торгуют наркотиками и в переходе у станции метро «Пушкинская», и еще кое-где. Столько людей знают об этом, а ФСБ — нет. Адвокат Алины Витухновской Карен Нерсисян предложит полковнику Дмитрию Воронкову, начальнику отдела по борьбе с наркобизнесом и руководителю охоты на Алину, проехать по известным злачным местам в Москве, коль скоро он так ревностно борется с этим социальным злом.
Адвокакт гарантировал отыскать килограммы чистого героина. Чем ФСБ хуже адвоката?
    Еще загадка, видимо, очень простая. Милиция часто после ареста выпускает мелких торговцев наркотиками под залог. Последняя попавшая на слух цифра — 5 миллионов рублей. Торговца выпускают, залог остается, документально не оформленный. Бизнес?
    Государство «кидает» отдельных граждан как заправский рэкетир и держит под своим контролем место сбыта наркотиков для учета потенциальных клиентов?
  «Клиентом» может стать кто угодно. Иногда просто богатый человек, иногда он может кому-то мешать. Или он много знает о других потенциальных «клиентах». Таким суперосведомленным «клиентом» оказалась для граждан из ФСБ Алина Витухновскоя. Они так и говорили ей: «Ты нам не нужна».
    Нужны были имена, имена, имена.
    Что же тогда люди из ФСБ твердят, что Алина причастна к международной торговле наркотиками?
    Серьезность обвинительного заключения — по третьему закону Ньютона. Алина слишком многого НЕ рассказала ФСБ. Ей и вменили преступление пострашнее.

    КАК ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ

    Рассказывали другие. Привилегированные студенты из МГИМО, которых насажали на крючок с помощью лиц из их же собственного окружения, знакомые Алины — вольные или невольные осведомители. Принцип распространения информации в такой среде ФСБ хорошо известен. Самое страшное, что любой человек может стать жертвой.
    История.
    У девушки Нади не было 19 тысяч рублей на интересную книгу. Она позвонила своему другу и попросила помочь книгу купить. На следующий день друзья ее купили в магазине «Книжный мир», расположенный около Лубянской площади. Вышли на улицу, стояли, листали. Случайно к ним подошла Надина знакомая Оксана и предложила прогуляться к Чистопрудному бульвару, где можно было бы попить пива. Пошли. По пути разговорились о наркотиках.
  «Два дня назад моего знакомого арестовали с 14 граммами гашиша», — призналось Оксана.
  «И что?»
  «Милиция требует залог.»
  «Свой человек», — думают Надя и ее друг.
   Случайно у станции метро «Чистые пруды» компания встречает Славу, знакомого Оксаны и Нади и вообще знакомого многих и многих. Он уже минут сорок тщетно ждет товарища. Слава присоединяется, пивом угощает уже он. Надин друг скромен и отказывается, но отказываться в хорошей компании не по-товарищески.
    Расслабленная четверка усаживается на лавочку и ведет обыкновенный разговор. Место, где сидят, известное. На Чистых прудах взяли того парня с 14 граммами гашиша. Слава тоже свой человек. Он рассказывает об известном деле Алины Витухновской и о том, как ему нравится ее творчество. Иногда он задает вопросы об Алине другу Нади, который немножно в курсе событий.
  «А дело это идеологическое или криминальное?»
  «Сфальсифицирова иное.»
  «И что, Алина с того момента, как ее взяли, так и не кололась?»
  «В смысле «кололась» или «раскололась»?»
  «Раскололась.»
  «Нет.»
    Тут Друг Нади, который немножно в курсе событий по делу Алины Витухновской, поворачивает голову резко вправо и видит, как их лавочку увлеченно снимает на видеокамеру мужчина средних лет в плаще.
  «А он тут давно. Я у него уже и время спрашивал. Бульвар красивый, вот и снимает», — заступился за мужчину Слава.
  «Бульвар-то красивый, а мы при чем?»
  «Ты думаешь, он компромат на тебя собирает, что ли?»
  Какой компромот, если такая здесь теплая компания? Не успел мужчина средних лет дойти со своей камерой (бульварных красот более не снимая) до памятника А.С.Грибоедова, как Слава решил компанию подогреть еще.
  «Покурим?»
  «Конечно, покурим», — обрадовались Надя и ее знакомая Оксана.
    Тут знакомый Нади не выдержал и решил поскорее уйти.
    Строго говоря, никакая это не провокация, если финал не известен. С чего бы? Но если против вас будет совершена провокация, то именно в такой или похожей форме. Сначала знакомые знакомых приведут вас на бульвар, потом мужчина средних лет заснимет на камеру, потом вам предложат анашу, и, если вы хотя бы продолжите присутствовать при употреблении, минимум несколько суток ареста вам обеспечено. Вы, наркоман и просто подозрительная личность, стали предметом оперативной разработки и пойманы с поличным. Даже видеоматериалы имеются.
    Откуда я знаю эту историю? Я был одним из ее героев.
    Так ли случайно, что адвокату Алины Карену Нерсисяну каждый день некие люди звонят по телефону и требуют убраться из Москвы? Он знает, в каком деле он адвокат, и опасается: что сегодня стоит избить или убить в Москве нерусского?
  «Зачем мне все говорят, что кругом враги, — пожаловалась Алина после своего освобождения. — У меня и так нервы на пределе». После развала СССР и КГБ вопрос этот стал риторическим. Что хуже — походить на инквизитора, гоняясь за ведьмами, или пугать нечистоплотных потомков экс-КГБ светом? «Они только света и боятся», — бросил в адрес «оперативников» Карен Нерсисян. У самой Алины, впрочем, есть и такие строки: «Самое большое коварство — никогда не признаваться в своем коварстве».
    Самое большое коварство ФСБ сегодня — создавать новое поколение сексотов и осведомителей. Таких, привязанность которых к государству уже далеко не столь идеологизированна, как в СССР.

    РУПОРЫ. КАК ПРЕССА ПРОДАЕТСЯ ГОСУДАРСТВУ

    Реставрация ФСБ стала делом отдельных адвокатов и писателей, а не всего общества. Но если общество будет молчать, им будут править ведьмы. В случае с Алиной Витухновской общественный протест был небывало силен. Когда в ФСБ стали понимать, что протест слишком силен («Не устраивайте шой! — реплика сочувствующих органам), в прессе замелькали материалы, компрометирующие Алину и ПЕН-центр.
    Первой "откликнулась" "Правда". Статья "Дурман", написанная, как потом сказали в литотделе газеты, человеком военным из ЦОС МВД, странным образом начиналась с литературной критики стихов Алины. Потом было упоминание, что в каких-то странах за связь с наркотиками вешают. Закончилось же пресловутым обвинением в связях с международной наркомафией. Защитники Алины Витухновской потребовали присоединить статью к материалам дела, потому что в отличие от других статей там идет ссылка на данные оперативной деятельности ФСБ. Суд отказал.
    В разгар слушаний против известного туркменского правозащитника Ширали Нурмуродова, члена ПЕН-центра, корреспондента «Радио «Свобода», была предпринята провокация. К нему пришел «земляк» и оставил крупную партию наркотиков, которую, как только он вышел «в магазин», обнаружил ОМОН. После этого случая в непоявившемся на РТР, но показанном на специальной пресс-конференции в Доме журналиста материале программы «Совершенно секретно» прозвучала фраза: многие писатели связаны с наркотиками.
    Творение «Совершенно секретно» полностью дублировало статью в газете «Правда» «Дурман» и выступление в суде полковника Дмитрия Воронкова. Авторы программы заискивающе просили считать их борцами за обьективное освещение процесса. Объективность же заключалась в том, что авторы твердили о «поэте-наркомане», выдавали инсценировку телефонного разговора за документальную запись, называли Алину преступницей до вынесения приговора, не приводя никаких доказательств.
    Все это такой же оговор, что появился и в «Общей газете», бросившей в адрес ПЕН-центра, что он, мол, зарабатывает себе имя на процессе. Ольга Кучкина, автор «НВ» и «Комсомольской правды», призналась, что никогда в жизни не слышала столько лжи. Возможно, все эти «совсеки» пожалели, что ввязались. Обещанное подкрепление из ФСБ на пресс-конференцию не поступило. Ни одного слова в их защиту присутствующие
журналисты не произнесли, а раз за разом уличали их в нечистоплотных связях с ФСБ.
    Как теперь независимые СМИ могут получить объективную информацию по любому вопросу, связанному с деятельностью спецслужб? Любой нормальный журналист, увидев, как ФСБ работала с прессой во время процесса над Алиной Витухновско, поостережется впредь связываться с органами. Во-первых, опасаясь лжи, во-вторых, рискуя быть запятнанным.
    И все-таки тревога не должна стоить той радости, какую принесло освобождение Алины из-под стражи. Маленькая большая ее победа.
    Суд продолжается, но его развитие уже будет совершенно иным. ФСБ может унести ноги, «дав» Алине год тюрьмы, тот, что она уже отсидела. Но такую несправедливость защита допустить не намерена. Алина должна быть оправдана, а виновники ее ареста — наказаны.