Жертвы требуют искусства
Алина Витухновская - автор
концептуальных текстов. Пишет с детства. Еще до
того как двадцатилетняя Алина попала в Бутырскую
тюрьму, было издано две ее книги: проза
"Аномализм" и стихи "Детская книга
мертвых". Год провела в неволе Витухновская,
ожидая решения суда. За этот год в прессе
появилось множество статей, освещающих этот
процесс, из них А. Ткаченко собрал книгу "Дело
Алины", которая не оставляет никаких сомнений
в сфабрикованности этого дела. По статье "За
распространение и хранение наркотиков" Алине
угрожает от шести до пятнадцати лет тюремного
заключения. Общественные защитники теряют
последние силы, пытаясь доказать невиновность
талантливого поэти а прозаика - Алины
Витухновской.
Пятнисто. Закупорено. Людисто.
Ждуще. Скученно.
Вокруг уроды на палках.
Меня не жалко...
Из письма президента Русского
Пен-центра Александра Ткаченко в суд:
"Пребывание в тюрьме, тем более если оно есть
мера пресечения, а не наказания - слишком большой
удар по психике Алины Витухновской, и это может
крайне отрицательно сказаться на ее даре, даже
погубить его".
Про Алину Витухновскую в качестве
подсудимой, про концептуальную акцию "Алина в
тюрьме" написано и сказано, кажется, уже все. Ей
вменяют сбыт наркотиков. Этот симбиоз -
творчество и наркотики (или алкоголь) -
представляется обывателю такой же естественной
парой, как муж и жена. Тюрьма поэтому тоже не
случайна, тюрьма функцинальна. Это произведение
"искусства" от начала и до конца. В институте
Сербского Алина "косила" под... нормального
человека, а в зале суда улыбалась, эпатируя
публику. Это было ее шоу. Шоу Алины. Из мест
заключения Алина вышла если не знаменитой, то
известной. Неужели действительно необходимо
отсидеть в тюрьме или умереть молодым, чтобы тебя
услышали и признали?
"Я не хочу быть кем-то определенным. Я
хочу абсолютно не соответствовать вообще ничему.
Самое настоящее мое желание - быть моей
собственной идеей. Возникнуть из себя. Но это не
реально. Самое приближенное к реальности желание
- быть неким функциональным объектом. Лишенным
человеческого. Вот хотя бы какие-то культовые
фигуры, их уже не воспринимают как людей. Мне бы
хотелось такого же".
О ней следует говорить как о существе,
у которого нет биографии. Как нет ее у Бэтмена или
Микки-Мауса. У героев комиксов не может быть
никакой биографии. Алина вся, целиком и
полностью, вышла из книжки комиксов. Комиксом
Алины стали страницы газет. "Если я
присутствую в средствах массовой информации -
значит, я существую". Опять же Алина сама
спровоцировала рождение себя из комикса, являясь
в одном лице и идейным вдохновителем и свои
произведением. "Это просто раздражает, когда
меня принимают за человека искусства. Я им вовсе
не являюсь. Я хочу, чтобы мои произведения были
настолько качественны, чтобы могли являться
психотеррором. Чтобы, с одной стороны,
"искусство" было психотеррорно, а с другой
стороны, чтбы человеческое восприятие было
настолько обострено, что, когда произойдет их
стыковка - искусства и человека, - случался бы
некий взрыв".
Сразу, выйдя из Бутырки, Алина за три
дня написала некий прозаический текст:
"Последняя старуха-процентщица русской
литературы". Эта Антиутопия, по словам
Константина Кедрова, "пронизана токами
русской литературы от Достоевского до
Сорокина". Галлюцинация тоталитарного
общества, привидевшегося Алине в тюрьме. Сама
Алина считает, что жанр этой книги особый -
"плохой шедевр". Наверное, это не случайно.
Как-то в прессе Маша Гессен, говоря о "плохом
поколении", назвала Витухновскую и
небезызвестного Ярослава Могутина
"извращенцами от интеллигенции". Похожий
рок тяготеет над ними. Сначала вынужден был
уехать в Америку Могутин - против него было
возбуждено уголовное дело "За разжигание
межнациональной розни", теперь Алине
прозрачно намекают, что единственный выход -
уехать из страны, тогда можно будет спокойно
закрыть дело. Но Алина не хочет уезжать. Не
сломленная тюрьмой, она считает, что отъезд будет
будет проявлением слабости и фактическим
признанием виновности. Хотя честно признается,
что покончит с собой, если еще раз попадет за
решетку.
"Я хотела бы быть кем-то вроде Бога, все
создавать. Я хотела бы обладать властью, но не в
своем обычном значении этого слова. Возможно, я
не создала бы ничего. Потому что в создании есть
элемент некой неполноценности. Если существо
что-то желает, если ему что-то нужно - значит, оно
не самодостаточно. Поэтому сама идея Бога мне не
понятна: какой же это Бог, если он что-то
создал?"
Алина сказала: "Если каждый день по
капле выдавливать из человека раба, то ничего не
останется". То есть не остаентся Вообще Ничего,
будет пустое место, которое называют человеком. В
Бутырку к Витухновской пришел Виктор Ерофеев и
передал ей "Русскую красавицу" с авторской
надписью: "Алине, победившей Чехова словом о
выдавливании раба".
"Я биологически, кожей ощущаю, что все
условно и относительно. Реальность
выскальзывает у меня из рук как вода. У меня нет
уверенности, что это я и моя жизнь. Я не имею права
верить в ту реальность, которую мне
преподносят". Ее судили за наркотики?
Бесспорно, она заслуживает суда, но как Цинцинат
Ц. из набоковского "Приглашения на казнь", -
за гносеалогичсекую гнусность.
"Кислота спасет мир?" - так называлась
ее статья, с которой все и началось.
"Я брала интервью в ночных клубах о
кислоте. Я знала многих наркоманов, детей
известных родителей. Никто из нас тогда не думал,
что публикация моей статьи обернется так
серьезно. ФСБ требовала имен. Я никого не
назвала".
Не так важно, что симулировала в тюрьме
Алина Витухновская - пророка новой эры, катехезис
ЛСД, близкий ей образ жертвенной красоты, которая
всегда побеждает палача, или нечто, понятное
только ей. Замените слово "кислота" на
"безумие" - получится тоже самое.