Антонио Бандерас как невозможность русской революции

А мы как статуи пионерского прошлого,
молодые, застыли в глиняной смерти.
Мы видели обещанное Ничего Хорошего.
Милая, Смотри на меня и смейся.

Ты тоже статуя. А впрочем, ты так, мелкота, статуэтка.
Гляди, как от нас ничего не останется —
горничная-маньяк уже прицелилась из игрушечного пистолета
Вот и кончилось всё, будто бы бытиё — некачественный сериал,
                            а бог — режиссер, косящий под бездарного
                                                                             мексиканца.

Это не поэзия.
Это не рифмованная дрянь
Это не особый взгляд на вещи.
Это не считалочка.
Это не гимн Всенародной Листической Респули и Кубики
Кубы и Биссектрисы.
Это не стихотворение Александра Сергеевича Пушкина.
Это не колбаса.

Это расовая дискриминация.
Это расовая дискриминация.

«Следует
применить к автору
статью Уголовного Кодекса
о разжигании межнациональной розни,
основываясь на словосочетании “Бездарного мексиканского”, порочащего честь и достоинство мексиканского народа, особенно деятелей культуры и искусства, а именно режиссёров (режиссёра). В виду социальной опасности обвиняемого, учитывая, что последний совершил свою напись с особым цинизмом (хихикал, пил квас), и что преступление содержит в себе признаки повторности (так, напись осуществлена в двух экземплярах, посредством использования копирки), что позволяет причислить сие правонарушение к тяжким по причине больших количеств (в соответствии со ст. 1000 УК любое количество букв в прилагательном считается крупным), следует применить к обвиняемому меру репресечения — содержание под стражей. В соответствие со статьей 10 000 УК отрицание вины — есть полное её признание, считать обвиняемого виноватым. Утверждение обвиняемого о том, что удвой написи посредством копирки не может войти в основу приговора, так как не носит признаков преступления, а именно умышленности касательно предварительного вклада копирки между листами, и является провокацией левоохранительных органов, с целью создания фона и дополнительных доказательств. В подтверждение своих слов виновный приводит видеозапись, где присутствует сюжет входа, посредством влеза в окно, пребывания внутри квартиры виновного, сопровождающегося подходом к печатной машинке и вкладом чёрного листа (предположительно копирки) между белых. Видеозапись заканчивается сюжетом выхода, путём однократного вылеза из окна. Следствием установлено, что лицом, осуществившим подклад, является Бандерас Антонио, музыкант, без определённого места жительства. По утверждению виновного Бандерас А. является агентом Федеральной Службы Опасности и Непрерывного Суицида, что стало ему (виновному) известно путём вскрытия сетей Интернета, и получения засекреченной информации. Виновный, после беседы с адвокатом, признаёт (что следует считать отрицанием (см. ст. 10 000 УК)), что им был нарушен закон об инфовлезе, но действовал он в состоянии временного умственного помешательства, чему является подтверждением справка врача-акушера и справка психиатра, из которых следует, что за неделю до совершения преступления виновный находился в роддоме, где реализовал вялотекущую беременность в виде младенца без признаков пола, коего кормил грудью, срезанной с уборщицы Кондратьевой. Младенец, поев, изрек: “Тятя тятя наши сети притащили мертвеца.” Это известие, как отмечает психиатр, серьёзно пошатнуло психику молодого отца, он бредил, и его навязчивой идеей стала идея о глобальной сети Интернет, как средоточии мирового зла, ведь именно в эти сети попал неаккуратный гражданин, ныне мертвец Труп Утрович Вирус-Сетевой, коего и узрело дитя. Молодой отец, с детства страдавший мученическо-гуманистическим психозом и неврозом Невзорова с приступами трёпа-лепета, длившемися 600 секунд, не выдержав откровенно антигуманной сущности происшествия, неадекватно скорбил о незнакомом трупе товарища Сетевого, что, наложившись на родовой шок, вызвало у больного синдром неконтролируемого сидирома, что появлялось в повышенном хакерстве и пролазе в Интернет, с последующим выкрадом информации, чья бессистемность позволяет утверждать, что знания, подчерпнутые больным касательно агентов спецслужб, не есть следствие параноидальных мотиваций и не могут отражать политических и идеологических настроений больного.»
      Я думаю, следует сделать небольшое отступление, т.е. прекратить зачит документов и, слегка забежав вперёд, рассказать пытливому читателю, чем закончилось уголовное преследование и как звали главного героя. Представьте, звали его Матвей, сын называл его ласково — Блядище, а матушка покойная звала его Иосиф Виссарионович, и веровала, что не сын он ей, а великий вождь. И по утрам , когда зарядку делала, всё приседала да приговаривала “За Родину” (на вдохе), а на выдохе: “За Сталина”.
      А войны почему-то не было. А она всё равно умерла. Под танк бросилась. (Понарошку). И подохла. Горестно. Хоронили её всем селом карликов. Было раньше такое село. 79 карликов, 86 карлиц и 115 карличих детей. Дети болели скарлатиной, курили, какали и ели калачи. Было на всё село пять кроликов и 9 таракарлиц. И ДК имени Карла Минимума. Карлики похоронили матвееву мать и призадумались, думают — как это Сталин был, а войны не было?! Почему? А потому, что Гитлер был добрый и жалостливый в душе, спрятался в шкаф от греха подальше, три года сидел, не высовывался, а потом превратился в Штирлица и тайно бежал в Арабские Эмираты. И никому не сказал. А Ева Браун? — спросите вы. А что Ева Браун? Ей вообще по-фигу. Вот так. Но юный Матвей всего этого не знал, и рос в постоянном страхе войны, и проводил агитацию за мир, и даже Рейгану писал. И спецслужбы боготворил, как гарант государственной безопасности. Следите, думал, контролируйте всё, мужики, лишь бы войны не было. Как видит читатель, детство и юношество матвеево свидетельствуют о том, что само предположение о том, что человек этот имел в себе какие-то антигосударственные наклонности грешно и нелепо. Тем более ясно, что определив Антонио Бандераса как агента и создателя искусственных доказательств, Матвей действовал не из желания развалить государственный строй, не из жажды очернить органы, а лишь потому, что желал сообщить суду и народу истину, а истина отчего-то была такова. А теперь, читатель, собери всё своё мужество, всю свою волю , и приготовься выслушать страшное известие. Отсидев год в камере предварительного заключения, выучив китайский и португальский языки, заболев сотовой чесоткой (болезнь, при которой больной постоянно слышит голоса бизнесменов и бандитов, переговаривающихся по сотовым телефонам, отчего немыслимо чешутся уши, впоследствии, как правило, отваливаясь), измученный Матвей предстал перед Верховным Судом Уродов; и был осуждён по нескольким статьям УК и приговорён к смертной казни за измену Родине, посредством попытки очернения спецслужбы и развала государственного строя. Ведь Антонио Бандерас был настоящим агентом, подосланным оперработниками к Матвею, дабы гарантированно совершить операцию по его аресту. А спецслужба всегда спасает своих агентов. Любой ценой. Даже ценой жизни не очень счастливого простого и безобидного человека по имени Матвей, оставившего после своей смерти годовалого сироту. Малыш пришёл смотреть на казнь. Палач в клоунском колпаке с какой-то трюкаческой хитрющей ловкостью рубанул по матвеевой шее. Совершая чудные движения, голова пролетела над притихшей толпой и застряла на дереве и над головой малыша. “У, блядище! — восторженно прошептал мальчик, — Летает, трупец!” Домой он шёл завороженный, переполненный ощущением какого-то сладкого липкого интимного чуда. “Так вот оно счастье-то какое,” — шептал, засыпая. И икал.

      P.S. Я знаю, что, опубликовав этот материял, я навлеку на себя гнев практически всех структур, инстанций и общественных прослоек. Несмотря на сенсационность изложенного материяла, которая эстетически ставит его в ряд с множеством статей, захлестнувших нынче большую часть печатных изданий, участвующих в так называемой “войне компроматов”, несмотря на опасность затронутой мною темы, что, на первый взгляд, равняет меня с армией продажных журналистов и авторов, делающих себе имя, я утверждаю, что ни в коем случае не преследую цели дискредитировать каких-либо людей и организации ради победы их политических противников, а также не желаю себе никакой славы и гонораров. Доказательством этого может послужить тот факт, что данный текст порочит практически всю общественную систему, а вне её — кто может покровительствовать мне? Лишь жажда справедливости и горечь за невинно убиенного Матвея. Но ни справедливость , ни горечь не уберегут меня от тех, кто неизбежно вознамерился наказать меня, интересы слишком многих я затронул. И теперь я ожидаю смерти с любой стороны. Прощай же, мой безмолвный народ. Я должен был рассказать тебе правду. Надеюсь, хотя бы и в малой мере знание этой правды убережёт тебя от совершения в будущем таких жестоких и чудовищных ошибок. Завещаю своё имущество детям из села карликов. Похороните меня там же, у них, в поле. А денежные сбережения мои используйте для создания памятнику Матвею-Пророку. А пророчество его содержится в строке девятой исторической надписи, за которую и судили его. И звучит она так: “... а бог — режиссёр, косящий под бездарного мексиканца.” Потому что если посмотреть фильм режиссёра Родригеса “Десперадо”, то из титров несомненно станет ясно, что режиссёр — мексиканец, а в заглавной роли Антонио Бандерас. Тот самый. А фильм качественный. Уборщица Кондратьева как раз слушала саундтрек к нему, в тот момент, когда Матвей ей груди отрезал.
Что ж. Всякое бывает.
1997 г.