В крупном камне, в солнце, в земле, в руках
Часто скрывается гибель. На белом фоне,
Выходя из дома, любое тело выглядит так,
Как последний звук издерганного саксофона.

И, ловя глазами его предел,
Не различить секунды, но время уже пробило.
И за ним сквозь рощу домов редел
Скользкий шепот от'езжающего автомобиля

Происшедшему свойственен запах слез
И закусок, тень безбудущности на вещах,
Ночная бабочка, севшая на вопрос
Голой вешалки, недождавшейся плаща.

Там с другой стороны, в тьме ее крыла
С подвижностью, выдающей нервность, ветхость -
Уродство - обратность тому, чем она была
Со стороны привычной (то есть верхней).
2
По утрам уползает в дверную щель
Неизвестность, щадящая ваши нервы.
Самолет уходит за параллель
Восприятия. Глаз не приемлет его маневры.

Идущему в эту сторону не стоит кричать: "не в ту!"
Задуманное происходит, не имея ввиду препятствий.
Тело, набравшее высоту
Трясет опасением возвращаться

И тогда уже не сказать "не надо".
И пугливое "нет" будет похоже на хворост,
Который станет плавно и метко падать
В пламя, в котором сгорает голос.
3
Опасайся моря. Когда на палубе тень
И жарой пропитана толща лени,
Все кончается штормом. Утром вниз повисает день,
Немеют ноги и стулья падают на колени.

И, как будто прощаясь, взмахнет рукой
Человек в лучах предпоследнего света.
Зелень моря, ненадежный его покой
Только безумным напоминают лето.

Жизнь равна непредвиденному. Отнимая
                             от равенства бег
По кругу в надежде его начала,
Отнимая прошлое, получается человек,
Лишенный опоры берега и причала.